Решила отвлечься от работы

[skaramucha]

и немножко нахулиганить.

Шалость по "Корабликам".

Молчит. Наблюдает, как я мечусь по каюте. Пусть только слово посмеет сказать! И все-таки я не выдерживаю:
- Объясни, как?! Каким образом?!
Пожимает плечами, что означает: «Кроне», не задавай глупых вопросов.»
- У нас несколько лет перемирие. Я в последний раз с «Закатной тварью» года четыре назад встречалась, а ты и того раньше. Когда успели?!
Хмыкает. Перевожу на общий корабельный: «Дурацкое дело – нехитрое.»
Мне кажется, что воздух я просто так сотрясаю. О, наконец-то хватает совести принять виноватый вид. Хотя, кто-нибудь знает, где у вот этого конкретного линеала совесть?
- С «Птицей» мне придется объясняться?
Вздрагивает. Согласна, удар исподтишка. Я – флагман, мне можно.
- Только глазки умильные не надо строить, не надо. С сестрой будешь разговаривать ты. Я даже парусом не пошевелю. Ну и что, что подеретесь? Тебе полезно.
Обиженный вид.
- Интересно, чем «Огонек» или «Эбби» не угодили?
Насмешливо фыркает. А, ну да, они так не умеют.
- «Закатная тварь», значит, умеет?
Довольно улыбается. У меня пушки чешутся пустить ко дну «Астэру» с «Франциском» на пару. И к Леворукому перемирие!
- Мне что теперь делать?
«Глаубштерн» откашливается:
- «Кроне», ничего делать не надо. Ты – флагман, вот и оставайся флагманом.
- Как я Ледяному объясню?!
- Не объясняй, - меня аж передергивает от ее, нет, его голоса.
- А другим?! Меня ведь замучают вопросами! – я уже начинаю завывать. – Ты же знаешь, какие у нас все любопытные! Мне хоть объясни: зачем?!
«Штерн», да, теперь «Штерн», «Звездочкой» при всем желании не могу назвать, морщится, тяжело вздыхает:
- Поклонник, будь он неладен! Вот и пришлось … кхм… измениться.
- Надолго?
- Пока не надоест.
Я взвыла:
- «Глаубштерн», пусть «Астэра» «фрошерам» головы морочит, ей по названию положено! Ты-то тут при чем?!
«Штерн» подхватывает меня под локоть, тащит на верхнюю палубу:
- «Ноордкроне», смотри на жизнь проще. В любой ситуации есть свои преимущества. Например, мужского полку среди клабаутерманов на Западном флоте прибыло. От меня поклонник отстанет.
- Зато поклонницы пристанут, - бурчу.
- Отобьюсь. «Птаху» будет легче из очередного кабака вытаскивать, «Огонек» уже замаялся. Заодно «Эбби» морскому делу подучу. За тобой поухаживаю.
- Что?!
- Не всё «Франциску» на флагман Западного флота заглядываться, а тебе - на адмирала цур зее.
- Что?!
Хохочет.
- Шучу, «Кроне», шучу. Но, поверь, быть в мужской ипостаси не так уж и плохо. Столько новых возможностей открывается!

Продолжаю шалить. Кораблики тоже.

Признайся себе, «Ноордкроне», что просчиталась, когда, не пожелав выслушивать возмущенные крики «Весенней Птицы», отправила «Глаубштерн» самостоятельно объясняться со старшей сестрой, совершенно забыв про их корабельное родство. А вот «Штерн» помнил всегда! И этот «Звездец» провернул все дело так, что результат своей ошибки я созерцаю в данный момент в виде помятой, но весьма довольной жизнью троицы: «Штерн» в новой ипостаси, «Пламень», пока еще в привычном облике, и какой-то наглый тип, подозрительно знакомой мне наружности. Судя по синякам, ссадинам и потрепанной одежде, ночка у них выдалась веселая, да и сейчас щурятся на солнце, зубоскалят, перемигиваются с другими линеалами. Балбесы, одним словом. Особенно старается нахальный субъект, кокетничая вовсю с «Зиглиндой». Вот ведь старая посудина! На дрова пора списывать, а туда же! Наглец оборачивается, развязно мне подмигивает. Где же я его встречала? Нет! Не может быть! Чтоб тебе на рифы налететь!
- Ты! – моему рыку завидуют медведи и черные львы.
- Я! – клабаутерман вытягивается в струнку.
- Как это понимать?!
- Смена облика.
Меня таким честным взглядом не проведешь: я вас, господа, можно сказать, со стапелей знаю.
- Осмелюсь поинтересоваться, с какой целью? – мой ласковый тон тоже никого не обманывает: «Штерн» с «Огоньком» начинают отползать. Весьма предусмотрительно с их стороны.
- С целью получения новых знаний и применения оных на практике!
Погоди, «Глаубштерн», я это тебе припомню. Только разберусь для начала с твоей… твоим старшим братом. Якобы задумываюсь:
- И как же теперь обращаться к тебе? «Весенний…
- Птиц», - встревает «Пламень».
- Сам ты птиц! «Морской ястреб» - гордо расправляет плечи. Хорошие такие плечи, широкие… Ой, я не о том думаю! От досады на себя хочется язвить.
- Нет, «Птаха», ты не ястреб, ты - гусь…
- Ощипанный, - «Штерн», не удержавшись, все-таки вставляет свои пять суанов.
- От ошибки кораблестроения слышу! – возвращает «Птаха». Началось… Сейчас подерутся, а растаскивать мне и «Огоньку». Потом будут долго дуться друг на друга. Мирить тоже придется мне. Даром, что флагман, чувствую себя нянькой. Леворукий бы побрал «Астэру»! Впору начинать думать, что это какой-то хитрый план по подрыву боеспособности Западного флота.
- Цыц, горячие морские парни, или кто вы теперь!
- Парни!
Потрясающее единодушие. Что ж, настало время для моей маленькой мести.
- В связи со сменой облика предлагаю переименовать «Весеннюю птицу» в «Птенчика», «Звезду веры» - в «Звездец».
- Поддерживаю, - хмыкает за спиной «Огонек». – Мне нравиться.
- Что?!
- Думаю, Ледяной возражать не будет, - ни к кому не обращаясь, рассуждаю вслух.
- «Кроне», только посмей!
- И посмею, если продолжите прикидываться «Закатной тварью». А теперь марш приводить себя в порядок.
Братья отправляются восвояси. Странно, как это я раньше не обращала внимания, что у «Штерна» красивые плечи, широкие …
Вежливое покашливание «Огонька». Я, что, произнесла вслух? Кивает. Не о том я думаю, ой, не о том! Хотя… О том я думаю, о том!
Довольно улыбаюсь. Кажется, я знаю, как можно нанести урон боеготовности флота Талига. Вот только согласится ли адмирал цур зее отправить неугомонную парочку в Хексберг?