Быхгагтер представляет "Кораблики" и продолжает собирать в один пост.

[skaramucha]

Название: Цикл «Кораблики»
Категория: джен
Жанр: трудно сказать
Персонажи: "Глаубштерн", "Ноордкроне", "Святой Эберхард", "Весенняя Птица", "Пламень небесный" и другие.
Пейринг: нет
Рейтинг: G
Дисклеймер: мир и герои принадлежат В.В. Камше
Размещение: да пожалуйста! Авторство только укажите.)

Драббл № 1 "Исповедь"
Примечание: написано по заявке с "Однострочников 16-го дня": "Верная звезда", тоска по погибшим под Хексберг братьям, "И только я досталась негодяям!"
С этого драббла всё и началось.
Меня назвали «Глаубштерн» – «Верная звезда»… Чья «Звезда»?! Известно, чья! Вернера фок Бермессера – этого… этого адмирала… Слов нет. «Весенняя птица» обязательно ввернула бы пару крепких выражений. В этом деле она с Отто Бюнцем были мастерами. На флоте всегда виртуозно ругались, но «Птичка» всех переплюнула. Только «Святой Эберхард» и мог ее урезонить. Ах, «Эбби», не повезло тебе познакомиться с кэцхен, а потом с мелью. Братишка любил рассказывать о дальних морях и молча сочувствовал мне, когда все наперебой обсуждали очередную глупость Вернера. Да, корабли тоже сплетничают. Нужно же себя чем-то занять, когда стоишь на приколе или в доке на ремонте. «Ноордкроне», надо отдать должное, не позволяла себе обсуждать Бермессера. Она вообще была немногословна. Но когда приветствовали моего "адмирала", сестра зло улыбалась. Ведь мы обе прекрасно знали, кто на самом деле настоящий адмирал! Моим братьям и сестрам везло. Как я им завидовала! Они доставались достойным людям, настоящим морякам, а я… И только я досталась негодяям! Гордость киршенбаумской верфи… А теперь её позор! Казалось, что большего стыда, чем, когда Бермессер начал рядить меня под «Императрикс», а потом сдался Бешеному, уже не будет. Как я ошибалась! Удрать, не принять бой, бросить своих! Даже буря не догнала! Меня не догнала, а вот «Пламень небесный»… «Огонёк» не выбрался. Все остались под Хексбергом! Все! Почему я не с вами?! Не судьба. Бермессера чествовали, как героя. Оставшиеся в Метхенберг корабли молчаливо осуждали меня, а после возвращения Кальдмеера – ненавидели и презирали. Уж лучше на рифы! Теперь меня гонят кэцхен, у меня нет команды, реи украшены висельниками. Почему-то, кажется, что, увидев такое зрелище, «Птичка» бы присвистнула и расхохоталась, «Огонёк» многозначительно хмыкнул, «Эбби» осуждающе вздохнул, а «Ноордкроне» сказала бы: «Хорошо выглядишь, сестренка. Может, тебе еще повезет.» А я бы ответила: «Повезет, сестренка, обязательно повезет.» Стать кораблем-призраком – не самое худшее. Я знаю, поверьте.

Драббл № 2 "Ты улыбаешься"
Предупреждение: бред, порожденный пьяным воображением быхгагтера.
После игр адмиралов в «Императрикс» и «Каммористу» «Глаубштерн» была отправлена для приведения в надлежащий вид на верфь в Киршенбаум. В скором времени туда прибыл «Святой Эберхард» и встал рядом на текущий ремонт. В кои-то веки «Звездочку» не радовало присутствие младшего брата, «Эбби» тоже молчал. Но однажды ночью, шепотом, чтобы не услышали другие корабли, вдруг спросил:
- Она тебе понравилась?
- Кто? – спросонья «Звездочка» даже не поняла, о ком идет речь.
- «Закатная тварь».
- «Астера», ее зовут «Астера», - поправила «Глаубштерн». Поняв, что выдала себя, сердито буркнула:
- И нет, не понравилась.
- Значит, понравилась, - «Эбби» улыбался. – Расскажи, какая она?
- У «Огонька» спроси, он с ней тоже встречался. Результат не такой плачевный.
- Ну, «Звездочка», ну, пожалуйста, - просительно протянул «Эбби».
«Глаубштерн» вздохнула, никогда не могла отказать младшему, помолчала, потом еще раз вздохнула. Признавать превосходство противника всегда тяжело.
- Она красивая. Очень. И смелая, гордая, смеется. Море ее любит.
«Эбби» с мечтательной интонацией повторил:
- Красивая… Море любит... Вот бы с ней встретиться.
- Чтобы ко дну пойти? – «Звездочка» обалдела. – Не замечала за тобой склонности к самоубийству.
- Зачем ко дну? – тут уже пришел черед удивляться «Эбби». – Просто по морю прогуляться, полюбоваться вместе рассветом или закатом…
«Звездочка» невольно хихикнула:
- «Эбби», ты - неисправимый романтик и мечтатель.
- Ну, да, я - неисправимый романтик и мечтатель, - согласился «Эберхард». – Зато сейчас ты улыбаешься.

Драббл № 3 "Рассветная"
Предупреждение: Курись, трава, большая и маленькая!
Говорят, что раз в сто лет или двести, а может, четыреста, души кораблей по воле Создателя или Леворукого принимают на несколько часов человеческий облик и могут провести это время на берегу.
На пирсе, рассматривая спящие корабли, стояли две женщины.
- Завтра уходишь в плаванье?
- Вечером, в Ротфогель. А ты?
- Пока неизвестно. Кстати, где остальные? Скоро рассветет, времени немного осталось.
- «Огонек» и «Эбби» вытаскивают из очередного кабака «Птичку».
- Создатель им в помощь, - «Ноордкроне» усмехнулась. – А, вот они.
В подтверждение ее слов в предрассветной мгле послышалась разухабистая песенка, которую выводил звонкий женский голос. На пирсе появились двое мужчин, тащивших на себе очень пьяную девушку, радостно завопившую:
- Ты – моя медленная звезда!
- А ты - пьяная п...! – в рифму припечатала «Глаубштерн». «Кроне» и «Пламень» воззрились на нее с удивлением, «Эбби» покраснел.
«Птица» расхохоталась:
- "Звездочка", тебя ли я слышу, тебя ли я вижу?
- Зато я тебя прекрасно слышу, - огрызнулась «Звезда», – и вижу, пьяной.
- А больше не увидишь! – торжественно провозгласила «Птичка», попыталась выпрямиться, икнула и снова повисла на «Огоньке», который, впрочем, не возражал.
- Очень на это надеюсь, - суровым тоном заметила "Кроне". – Ты когда успела?
- Оооо, мы с господином катеп... капит... Иик! зур цее... Мы с Отто пили на бруде… на бруден…
- Они пили и целовались, - перевел «Огонек».
- Перед этим играли в карты на желание, - сдал «Птичку» «Эберхард».
«Ноордкроне» кивнула:
- Я так понимаю, «Птица» выиграла, а желание у нее было одно - напиться.
«Птичка» предприняла еще одну героическую попытку выпрямиться.
- Ты просто завидуешь! Он предложил мне руку и ик… сердце, я согласилась, - чуть не рухнула, «Пламень» успел подхватить.
«Кроне», все также невозмутимая, кивнула, соглашаясь:
- Это будет свадьба Круга – человек и линеал.
Тут уже не выдержала «Звездочка», захихикала:
- Хотела бы я оказаться на такой свадьбе подружкой невесты!
- Поверь, ты не хочешь, - заверил ее «Эбби».
- «Птаха», - укоризненным тоном продолжила «Ноордкроне», - тебе через несколько часов в плаванье. Ты как собираешься отшвартовываться?
«Весенняя птица» задумалась и неожиданно вывела руладу своим звонким, а главное, трезвым голосом:
- На честном слове и на одном руле! Ой, я больше не могу! – задыхаясь от смеха, проговорила «Птичка». – «Эбби», «Огонек», вы проиграли! Я ведь говорила, что они поверят! «Звездочка», я наконец-то научила тебя плохому! Ай, ты чего щиплешься?
- Зря, что ли, фрошеры нас «гусями» зовут? – прошипела, как настоящая гусыня, «Звездочка», но «Птичка», оправдывая название, уже неслась на другой край пирса. «Глаубштерн» рванула за ней.
«Ноордкроне» холодно взглянула на братьев:
- «Птица» всегда была сумасбродкой, но от вас…
«Эбби» устыдился, спрятался за спину «Огонька», тот лишь виновато развел руками и растерянно улыбнулся.
- Мне кажется или ты нас сразу раскусила?
- Сразу. Пьяных матросов, капитанов и даже адмиралов я видела предостаточно, - лукавая улыбка скользнула по губам «Кроне». – Потом расскажете, на что спорили. Времени нет.
На краю пирса помирившиеся «Звездочка» и «Птица» встречали солнце, выводя на два голоса:
- Рассветная – ты любовь моя!
С первыми лучами души кораблей растаяли. До похода на Хексберг было еще много времени.

Драббл № 4 "Создатель и "Глаубштерн"
Предупреждение: серьезно не воспринимать, у быхгагтеров во время отчетности мозги кипят.
И вернулся Создатель. И начал вершить Первый Суд. Открылись врата для праведников в Рассветные Сады, взметнулось пламя Заката, опаляя нестерпимым жаром грешников.
Создатель в мудрости своей решил: «Да будет каждому дано по вере его». И пересекала Вечное море «Ноордкроне», управляемая твердой рукой фок Шнееталя, перевозила партии дриксенских добропорядочных эсператистов в Рассвет. Задумался Создатель: «Кто в Закат грешников будет доставлять?» И молвил: «Глаубштерн» ко мне». И предстала перед ним душа корабля и возопила:
- Создатель, почему опять я?! Нет, я, конечно, понимаю, что Рассвет мне не светит, но в Закат-то за что? Да еще всякий сброд перевозить!
Единый немного удивился и задумался:
- Кхм, попробую объяснить, чадо мое, - «чадо» нахмурилось. – Было два адмирала…
- Кальдмеер и фок Бермессер, - непочтительно перебило «чадо» Создателя. – Эту сказку я прекрасно знаю. Сама в ней участие принимала. Борьба добра и зла, разума и глупости, профессионализма и карьеризма, благородства и подлости, верности и предательства…
- Чадо, утихни! – прогремел Единый. – Я – Создатель или где?
- Создатель, Создатель, - согласилась погрустневшая «Глаубштерн», тяжело вздохнула. – Значит, в Закат, да?
Единый смягчился:
- Только грешников перевозить через Вечное море.
«Глаубштерн» снова тяжко вздохнула:
- Мне команда нужна. Ну, хотя бы капитан.
- Будет тебе, чадо, капитан, - успокоил Создатель. – Фок Хосс и будет.
- Опять фок Хосс?! – вознегодовала «Звезда веры». – Я и так его еле выносила, служба все-таки. Но терпеть до Последнего Суда? Нет уж, Отец Небесный, уволь. Я лучше призраком по морям поболтаюсь, морячков попугаю. Хоть какое-то развлечение.
- Но капитаном он был хорошим. Свое дело достойно знал.
- Был бы хорошим капитаном, на рее бы не повесили, - резонно заметила «Глаубштерн».
- Хм, а как же исполнение приказа старшего по званию?
- Создатель, только не обижайся. Ты тоже несколько заповедей оставил. И что?
- Кхм, - закашлялся Создатель, его начинал забавлять разговор. – Уела.
- Ведь не для себя прошу другого капитана. Ну, и для себя тоже, конечно, - быстро поправилась «Звезда». – Мне же всякий сброд перевозить. В этом деле нужен человек надежный, чтоб с пассажирами общий язык нашел и на их щедрые посулы не купился, а то развернет меня в Рассвет, так замучаетесь потом грехи выкорчевывать.
Создатель уже хихикал. Нет, забавный все-таки кораблик.
- Ладно, какого капитана хочешь?
«Глаубштерн» радостно захлопала в ладоши:
- Ой, правда, можно самой выбрать? А можно мне «Кроне» с фок Шнееталем помогут? А можно капитана из другого мира, можно?
Создатель махнул рукой:
- Можно, только быстрее выбирай.
Тут же материализовались Адольф фок Шнееталь, «Ноордкроне» и огромная гора папок с резюме капитанов.
- Господин шаутбенахт, Вы проиграли. Я же говорила, что «Звездочка» и Создателя уломает, - спокойно проговорила «Кроне». – С Вас исполнение желания.
- Дети мои, я не понял, что за азартные игры? – возмутился Создатель.
Фок Шнееталь и «Кроне» переглянулись и протянули:
- Так ведь скууучно.
- Что ж, избавлю ненадолго от скуки. Вон, - Создатель указал на роющуюся в папках и подвывающую от восторга «Глаубштерн», - помогите кораблику капитана подобрать. А мне пора. Дела, знаете ли.
И исчез. Из-под груды бумаг раздавались попеременно то радостные, то разочарованные вопли: «Я этого хочу! А, нет, он еще живой! Рамон Альмейда?! Оооо, какой мужчина! Фу, этот на Бе-Ме похож! Создатель, ну, почему, почему на корабле должен быть только один капитан?!»
Адольф фок Шнееталь и «Ноордкроне» поняли, что так они еще не попадали, даже под Хексбергом.

Драбблы № 5, 6, 7 "Требуется капитан!"
- Хм, по-моему, вот подходящая кандидатура, - фок Шнееталь внимательно читал резюме «следующей жертвы». – Эдвард Джон Смит. Как раз занимался пассажирскими перевозками.
«Глаубштерн» с любопытством заглянула в папку через левое плечо капитана «Ноордкроне» и заметила с укоризной:
- Господин шаутбенахт, Вас не смущает тот факт, что последний корабль в послужном списке капитана Смита утонул в своё первое плавание? Неужели Вы желаете мне такой же судьбы?
Шнееталь подумал про себя, что был бы совсем не против, если бы «Глаубштерн» затонула при первом спуске на воду, решив тем самым много проблем, в том числе и выбор нового капитана.
- В первом плавании? Надо же, - через правое плечо шаутбенахта в резюме заглядывала «Ноордкроне». – И почему потерпели крушение?
«Звезда веры» фыркнула:
- Айсберг не заметили.
- Хм, такое не всем под силу, - «Кроне» усмехнулась. – Но, думаю, судьба «Титаника» тебе не грозит.
- Почему это?
- В Закате жарко. Там нет айсбергов.
- Тьфу на тебя.
- Эй, хватит плевать на мой линеал!
- Я тоже тебя люблю, «Звездочка».

- Слушай, «Звездочка», - протянула «Ноордкроне», удобно расположившись на многочисленных папках, - а почему бы Бешеному Вальдесу не стать твоим капитаном?
- Ага, и «Астэра» в качестве шлюпки, - хмыкнула растянувшаяся рядом «Глаубштерн». Тут же дремал фок Шнееталь.
- Я серьезно. Вы друг друга знаете, все-таки несколько раз встречались в море и в бою.
«Звездочка» задумалась:
- Нет. Во-первых, он – «фрошер», что уже неприемлимо. Во-вторых, он – не эсператист, значит, тут ему просто делать нечего.
- Ты не указывала вероисповедание в обязательных условиях, - с иронией заметила «Кроне».
- В-третьих, если Вальдесу попадется Бермессер, то всю дорогу до Заката Бешеный, по меньшей мере, будет развлекаться игрой в «виселицу». Мне хватило одно раза. Да, господин шаутбенахт, я не игру в слова сейчас имела в виду, - пояснила проснувшемуся Адольфу.
И с независимым видом «Глаубштерн» съехала к подножию горы из папок.
«Ноордкроне» улыбнулась:
- Мой капитан, Вы помните, что задолжали мне желание? Предлагаю убить время игрой в «виселицу».
Фок Шнееталь вытаращил глаза от изумления.
- Что Вы так на меня смотрите? Чур, я - первая загадываю слово.

Адольф фок Шнееталь и «Ноордкроне» с безнадежной тоской взирали на «Глаубштерн», которая листала и отбрасывала бумаги в стороны, сопровождая свои действия комментариями:
- Тааак, этот одноногий… Ааааа! Уберите от меня этого урода!.. Этот косой… А этот вообще Орландо Блум!
Шнееталь и «Кроне» не выдержали, взвыли:
- Чем тебя Орландо Блум не устраивает?!
- Ну, не нравится он мне, не нравится, - капризным тоном пояснила «Звездочка».
- Может, тебе Джека Воробья подогнать? – возмутился Адольф.
- А что? – обрадовалась «Глаубштерн». – С ним весело, приключения будут…
- Находиться на твою корму, - веско заметила «Ноордкроне». – Есть риск, что до Заката вы не доберетесь, ввяжетесь по пути в какую-нибудь авантюру, нам придется вас разыскивать, а потом всем вместе объясняться с Создателем.
«Звездочка» обиделась.
- Может, лучше Питера Блада? Моряк очень даже приличный, человек порядочный, несмотря на пиратское прошлое, - размышлял вслух Шнееталь. «Глаубштерн» повеселела.
- Тогда, господин шаутбенахт, они точно до Заката не доберутся. Затеют авантюру, нам придется их разыскивать, они сами объявятся, и еще скажут, что на то была воля Создателя, при чем Единый им поверит.
- Да, - радостно подхватила «Звездочка», - на то была воля Создателя.
В нее полетели папки.

Драббл № 8 "Смена имиджа."
Драбблик сочинился к картинке "Ансамбль песни и танца Западного флота кесарии Дриксен "Лебедушка"

картинка

Состав (слева направо): "Весенняя птица", "Глаубштерн", "Ноордкроне".

«Глаубштерн» злилась. Очень. Фок Бермессер придумал очередную глупость: покрасить линеалы в цвета флага Дриксен, для поддержания, так сказать, патриотического духа у военных моряков. Чем светло-коричневая окраска «Звезды веры» ему не угодила, осталось загадкой. Посмеялись и забыли. Но идея неожиданно получила одобрение кесаря, что вызвало у всех шок, когда сверху пришел приказ: «Перекрасить!» Казначейство для такого случая даже деньги без проволочек выделило для закупки краски. И началось…
Все три линеала стояли на покраске. «Ноордкроне» тоже злилась, хоть и не подавала вида. Зная сестру, «Звездочка» предполагала, что в ближайшее время господ Кальдмеера и фок Шнееталя ожидала незапланированная посадка на мель или обрыв якорных цепей. Иногда «Кроне» бывала очень злопамятной! «Весенняя птица», продемонстрировав обширный словарный запас ругательств, начала получать удовольствие от ситуации.
- Представляете, - заявила она, - теперь нас «фрошеры» издалека будуть видеть.
- Угу, - буркнула «Глаубштерн», - можно подумать, раньше они нас не видели.
- «Звездочка», ты не понимаешь. Раньше узнавали по флагам, а теперь, как увидят издалека нашу расцветку под государственный флаг, так сразу же сбегут без боя.
- Почему?
- А мы бело-голубыми нарядами будем внушать «фрошерам» страх и ужас, своих же моряков вдохновлять на подвиги во славу кесарии Дриксен. В кои-то веки Бермессер высказал здравую идею.
- Скорее всего, мы своими бело-голубыми нарядами внушим, что в Дриксен все с ума сошли во главе с кесарем, - сыронизировала «Ноордкроне».
«Глаубштерн» тяжело вздохнула:
- Если Вернеру так хотелось выделиться, мог бы предложить перекрасить в иссиня-черный. Под цвет формы, лучше бы смотрелось.
- Западный флот переименуют в Лебединую стаю, - продолжала «Птица», - гимном станет дриксенская народная песня «Летят утки и два гуся».
- В нашем случае подойдет «Собирались девки замуж, да никто не взял», - «Звездочка» хихикнула.
- Учти, «Птичка», если будешь во время исполнения гимна Лебединой стаи нести отсебятину, я лично порву тебе якорную цепь и мачты обломаю, - серьезно сказала «Ноордкроне».
«Весенняя птица» хмыкнула:
- Нет, «Кроне», это будет называться «оборвать лапы и выдрать перья». Если уж взялись изображать из себя лебедей, то будьте добры соответствовать внешнему виду.
- Дааа, «Птичка», - протянула «Глаубштерн», - вот и тебя Вернер занудствовать научил.

Драббл № 9 "Названия и гендерные отличия"
Примечание: модерн-АУ и полный бред.
Саммари: Кэртиана спустя n-ное количество времени, совместные учения ВМФ Талина и Дриксен у Хексберга. Зимний Излом. Кораблики приняли человеческий облик и отправились отрываться.)
- Скучаешь, "Глаубштерн"?
- Без Вас - очень!
- Да не проблема. Я развею твою скуку, красавица.
- А не пошли бы... Ааааа! - грохот падающего тела. - "Астэра"?!
- Собственной персоной!
- Разве... не... кхм... эээ... Так, значит...
- Мужчина.
- Какой кошмар!
- По-моему, очень даже симпатичный, - ехидная улыбка.
- Ну и шуточки у вас на флоте.
- Вальдесу понравилось, - еще и ухмыляется, тут плакать надо.
- Мне срочно нужно выпить! Вернее, запить!
- Со мной! На брудершафт!
- Изыди, нечисть!
- Поздно! Бармен, две касеры и повторить!

маленький диалог к драбблу № 9

- Ой! Тааак, «Астэра», тьфу, «Астэр», еще раз ущипнешь меня за… за корму!..
- То что? – наглая ухмылочка.
- То послезавтра на учениях из трех будет поражено четыре цели!
- Звезда моя, где ты найдешь четвертую, если их всего три?)
- Тварь моя закатная, четвертой целью будешь ты!
- Злая ты! Наверное, надо еще выпить.
- О, нет!
- О, да! Бармен, где наша касера?

Драббл № 10 "Судьба"
Примечание: подарок  Мирилас ко Дню варенья.

Если бы «Ноордкроне» спросили, почему ей не нравится Руперт фок Фельсенбург, то она просто не нашлась бы с ответом. Нельзя сказать, что «Кроне» слепо обожала свою команду. Конечно, нет. Люди все разные, и отношение у корабля к ним – тоже разное.
Вот, например, шаутбенахта фок Шнееталя, своего капитана, «Ноордкроне» любила и уважала, при чем сама не знала, какое из этих чувств преобладало. У отца Александера был красивый и звучный голос, «Кроне» с удовольствием слушала чтение молитв. Премьер-лейтенанта Ойленбаха, прежде всего, ценила за профессионализм, все-таки не каждый линеал может похвастаться отличными артиллеристами, и оружие всегда содержалось в образцовом порядке. К мальчику Зеппу «Ноордкроне» испытывала сестринскую нежность. А вот адмирала цур зее… Адмирала цур зее Олафа Кальдмеера «Ноордкроне» просто обожала. Нет. Боготворила. В целом, линеал уважал и ценил свою команду, тем более люди отвечали тем же, а также холили и лелеяли. Но этот Фельсенбург! Несмотря на то, что Зепп и Руппи сдружились, несмотря на то, что Руппи оказался достаточно толковым малым, чтобы задержаться в адъютантах у Ледяного, «Ноордкроне» испытывала к нему стойкую неприязнь. Нет, она, конечно, не опускалась до мелких пакостей, хотя иногда хотелось уронить какую-нибудь снасть Фельсенбургу на голову. И как-то не сдержалась, пожаловалась сестре. «Глаубштерн» только отмахнулась.
- Не понимаю, чего ты к мальчишке цепляешься. Ну, промахивается иногда, бывает. Так ведь не ошибается тот, кто ничего не делает. У паренька неплохие задатки, иначе господин адмирал давно списал бы его на берег. Такого толкового бы адъютанта Бермессеру, может быть, тот поумнел бы немного.
«Ноордкроне» лишь улыбнулась в ответ.
- Мечтать не вредно, - вздохнула «Звезда веры». – И, если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты просто ревнуешь.
«Ноордкроне» не выдержала, расхохоталась:
- Ну, и к кому, по-твоему, я ревную?
- Своего обожаемого адмирала цур зее Олафа Кальдмеера к Руперту.
- «Глаубштерн», ты несешь чушь!
- Нет, чушь у нас обычно несет «Птичка», а я дело говорю. Ты ревнуешь, потому что вы оба боготворите Ледяного. Но Руппи – человек из плоти и крови, а ты – корабль, хоть и прекрасный корабль. Никогда не задавалась вопросом: что мы для людей?
- И что?
- Деревяшки, большие деревяшки с парусами, пушками, якорями, такелажем… Нам дают имена, нас в какой-то степени одушевляют, считают домом. Но людьми от этого мы не становимся. Человеку нужен человек, и никакой корабль, даже самый великолепный, не заменит его. Знаешь, почему ты ревнуешь? Ты можешь только выполнять команды своего адмирала…
- Руперт тоже.
- «Кроне», ты прекрасно меня поняла. Руппи – младший по званию, и должен выполнять приказы, но он может говорить с Ледяным, помогать ему, заботиться о нем, а ты – нет. Ну, по крайней мере, как человек. Уверена, как корабль, ты сделаешь все от тебя зависящее.
«Ноордкроне» погрустнела:
- Но я все лишь деревяшка.
- «Кроне», не переживай. Мы созданы быть кораблями. У нас такая судьба, потому люди нас построили. И с этим ничего поделать нельзя. Поверь мне, многие хотели бы оказаться на твоем месте.
- Люди?
- Корабли, остряк-самоучка. Ты – адмиральский флагман, капитан у тебя умница, команда просто сверх похвалы.
- Ты мне сейчас комплименты расточаешь?
- Нет, констатирую факты.
- И когда ты успела стать философом?
- Ну, с Бермессером ничего другого не остается, а быть простой деревяшкой я не желаю. Присмотрись к Руперту, вдруг он - твой будущий капитан.
С этими словами "Глаубштерн" отчалила. Со временем «Ноордкроне» переменила мнение о Руперте фок Фельсенбурге, но какое-то глухое раздражение осталось.
Тот разговор «Кроне» вспомнила под Хексбергом, когда, поломанная, изуродованная, медленно и верно уходила под воду, и понимала, что ничего не может сделать для оставшихся в живых из своей команды людей, только держаться на плаву до последнего. Зепп и отец Александер погибли, фок Шнееталь носился по линеалу, Ойленбах собирал всех, кого мог, к орудиям левого борта, а Руперт, попрощавшись, увозил с собой раненного Кальдмеера. «Ноордкроне» с непонятной горечью припомнила слова «Глаубштерн»: «Человеку нужен человек». Зло усмехнулась: «Но, как корабль, сделаю все от меня зависящее». И приготовилась сражаться. Другой судьбы она себе не желала. «Ноордкроне» оставалась флагманом до конца.

Драббл № 11 "Люди говорят." Да, я захотела сменить название!
Примечание: идея принадлежит  Мирилас. Написано по пожеланиям трудящихся  Kristaniel и  Мирилас. Что получилось, то получилось.
Предупреждения: трагедия, пафос, гибель корабля.

Несмотря на данное название, «Франциск Великий» был построен на Марикьяре, внешностью и темпераментом походил на истинных сыновей этого острова, а характером на альмиранте – под внешним спокойствием скрывался огонь. На первый взгляд казалось, что для «Франциска» имеют значение только служба, море, Рамон Альмейда и дисциплина, без которой на флоте никуда, особенно, на марикьярском флоте. Например, «Астэра», не определившаяся до сих пор с половой принадлежностью и представавшая в очередной раз то юной обворожительной девицей, то веселым и наглым парнем, вызывала у флагмана желание отправить ее на гауптвахту, если бы таковая существовала для кораблей. А когда в подчинении около сотни линеалов, не считая прочую мелочь? Но в целом «Франциск» жизнью и службой был доволен. Что еще нужно для счастья военному кораблю? Дела так и обстояли, пока в море адмиральский флагман не встретил Её. Гордую статную белокурую голубоглазую красавицу-северянку «Ноордкроне». Под флагом кесарии Дриксен.
Люди говорят: «Любовь с первого взгляда». «Франциску» показалось, его накрыло «бродячей» волной. Сражения удалось избежать. «Ноордкроне» лишь хмуро посмотрела в ответ на восхищенный взгляд марикьяре и удалилась. С того момента во «Франциске» что-то изменилось. Вечно озабоченный вояка и моряк периодически впадал в мечтательную задумчивость. Иногда снились волшебные сны, в которых были рассвет, море, родная Марикьяра на горизонте и рядом идущая на всех парусах и лукаво улыбающаяся «Ноордкроне».
«Франциск» понял, что влюбился. За один благосклонный взгляд северянки «Франциск» был готов обойти все моря Кэртианы, за одну ее улыбку - вступить в бой с сотней линеалов, ради нее – покорить весь мир. «Франциск» уже начинал подумывать, как намекнуть альмиранте, что белокурая красавица неплохо бы смотрелась в составе эскадры рядом с флагманом. Но «Ноордкроне» не стала бы ходить под «Победителем дракона», а вот черное с синим ей очень бы пошло.
И снова их свело море. «Франциск» не выдержал, пылко признался в своих чувствах и предложил:
- Любовь моя, мы вместе будем править морями!
«Ноордкроне» ответила холодно, тщательно подбирая слова:
- Я не искала Вашего расположения, сударь, впрочем, не ищу его теперь. Позвольте напомнить, что наши страны пусть и заключили перемирие, продолжают являться врагами. Рано или поздно мы сойдемся в бою. Хотите Вы того или нет, но Вам придется преодолеть свою склонность, на войне не место любви, тем более к врагу.
«Франциск» вспыхнул:
- Хотите Вы того или нет, сударыня, но Вам придется смириться с тем, что рано или поздно окажетесь в составе флота Талига!
«Ноордкроне» оскалилась:
- Только через труп моего адмирала!
- Значит, будет!
И разошлись.
Люди говорят: «От любви до ненависти один шаг». В миг «Франциск» превратился из влюбленного мечтателя в исходящего ядом вражды мстителя. Ненависть пожирала и разъедала его. Проницательная «Астэра» только качала головой.
«Франциск» с нетерпением ожидал войны, чтобы поквитаться. И этот долгожданный момент настал. Западный флот кесарии Дриксен под командованием Олафа Кальдмеера отправился брать Хексберг. «Франциск» с нетерпением предвкушал встречу с предметом своей ненависти и старался не признаваться себе, что ему страшно. Страшно не за себя, не за братьев и сестер, они – воины. Испугался за «Ноордкроне». Альмиранте уже все решил и выбрал себе противника. Её будут убивать, и убивать будет «Франциск». Да, хотелось уничтожить «Ноордкроне», за то, что посмела отвергнуть его любовь, за то, что посмела идти войной на его страну, и хотелось предупредить, развернуть, отпустить. Но «Франциск» тоже уже решил все для себя: он сам отправит ее на дно, больше никому не позволит.
«Ноордкроне» приветствовала полным бортовым залпом. «Франциск» ответил. И началось. Боя флагман не помнил, только рявканье пушек, пороховые облака, свистящие ядра, кипящее море, поломанную, зло улыбающуюся, из последних сил держащуюся на плаву и огрызающуюся «Ноордкроне». Он даже не помнил, как она затонула. Очнулся только, когда «Черный лев» заметил:
- Ну, все, булькнула «гусиная» гордость. Победа за нами!
- Да, победа за нами, - повторил «Франциск», смотря на то место, где волны сомкнулись над «Ноордкроне». Над его гордой северной красавицей «Ноордкроне».
Вражеские корабли потоплены, взяты в плен или покинули поле боя, сбежали в шторм. Надо бы радоваться победе, свершившейся мести, но почему так больно? «Франциск» если бы мог, то завыл бы от боли. Но нельзя, нужно возвращаться в порт, считать потери, залечивать раны.
Через какое-то время его нашла неугомонная «Астэра», спешившая поделиться новостью о спасении дриксенского адмирала. Да, да, того самого, чей флагман затонул. «Франциск» усмехнулся. Вот ведь ирония судьбы! Слова «Ноордкроне» оказались пророческими.
Люди говорят: «Почернеть от горя». «Астэра» заглянула в лицо другу, «Франциск» казался помертвевшим. Поняв все и помолчав немного, «Астэра» тихо начала говорить:
- Всему свое время, и время всякой вещи под небом. Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное. Время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру.*
«Франциск» беззвучно плакал. «Астэре» стало страшно.

* - Екклесиаст 3, 1—8

Картинка к драбблу № 11

Картинка к драбблу № 11 "Ноордкроне" в цветах соберано."


Драббл № 12 "Разговор"
Примечание: драббл № 11 получился мрачным и быхгагтер решил поднять настроение. Модерн-АУ, совместные учения флотов Талига и Дриксен поблизости от Хексберга.

- Ракетный крейсер «Ноордкроне» вызывает «Франциск Великий», прием! Ракетный крейсер «Ноордкроне» вызывает «Франциск Великий», прием! Ракетный крейсер «Ноордкроне» вызывает «Франциск Великий», прием! Жестянка с гайками, прием! СПИТЕ ВЫ ТАМ, ЧТО ЛИ?!!!
- А? Что? «Ноордкроне»? Нет, не сплю. Очень рад Вас слышать, госпожа «Ноордкроне». Что случилось?
- Прощу прощения, что обращаюсь к Вам с просьбой. Не могли бы Вы успокоить «Астэру»? Или «Астэра»? Сама не поняла, о ком идет речь.
- Зато я прекрасно понял. Что произошло?
- О, пока ровным счетом ничего. Но произойдет. Дело в том, что «Глаубштерн» и, наверное, все-таки «Астэр» вот уже минут двадцать препираются по радиосвязи. Пока их перепалка развлекает другие корабли, но боюсь, в любой момент к ним может присоединиться «Весенняя птица» и исполнить несколько дриксенских скабрезных песенок.
- Ерунда, не думаю, что услышим что-то новое. Или Вы печетесь о репутации дриксенского флота?
- Кхм, Вы меня не поняли, господин «Франциск».
- Можно просто «Франциск».
- Хорошо, «Франциск». Во-первых, «Птица» знает много ругательств, и вы действительно услышите что-нибудь новенькое. Во-вторых, она переведет эти песенки на бергерский или, что еще хуже, на марикьярский языки. В-третьих, флот Талига узнает о себе очень много интересного, и тут уже условными поражениями условных целей не обойдется.
Тяжелый вздох:
- Хорошо, госпожа «Ноордкроне»…
- «Кроне», можно просто «Кроне».
- А? Д-да, «Кроне», я постараюсь утихомирить «Астэру».
Над гаванью разнесся львиный рык адмиральского флагмана:
- «Астэра», опять радиоэфир засоряешь?
- Альмирантэ, с чего Вы взяли?
- Подлодки жалуются!
- У этих подлодок случайно не белокурые косы и голубые глаза? – ехидство так и сочится.
- У нее короткая стрижка… Хватит придумывать, марш пополнять запасы пресной воды!
- Есть пополнить запасы пресной воды! Альмирантэ, Вы бы даму на прогулку пригласили…
- «Астэрррааа»!
- Уже ушла. И, кстати, я не помню, чтобы в составе хексбергской эскадры была подлодка «Кроне».
- Гррр!
- «Франц», я все слышала.
- Д-да? Ну… э…
- Я с удовольствием приму приглашение на прогулку.
- А…
- Предлагаю обсудить, как подкинуть идею нашим адмиралам.
- Согласен.
Через пару дней.
- О, наш альмирантэ, кажется, влюбился, - «Астэра» подтолкнула локтем мрачную «Марикьяру».
- Угу, и что он в этой белобрысой нашел? – буркнула та.
- Я его прекрасно понимаю, - хищно прищурился уже «Астэр», завидев «Глаубштерн». «Марикьяра» только глаза закатила.
«Весенняя птица» и «Звезда веры» с завистью наблюдали за готовящимися к отплытию флагманами.
- «Кроне» наша на самого «Франциска» глаз положила, - резюмировала «Птичка».
- Он мужчина видный, представительный, не то, что некоторые, - ворчала «Звездочка. – Красивая пара получилась.
- Ооо, по твою душу, вернее, корму, явились, - насмешливо протянула «Птичка», глядя куда-то в сторону. «Глаубштерн» посмотрела в том же направлении.
- АААААА! Опять ты! Сгинь, нечисть! Оставь мою корму в покое! Господин «Франциск», угомоните эту «Тварь Закатную»!
Но адмиральские флагманы, не обращая внимания на вопли, отправились на морскую прогулку. День обещал был чудесным.

Драббл № 13 "Четыре факта о ..."
Примечание: цикл в цикле.

О "Глаубштерн"

О "Глаубштерн"

Факт первый. «Звезда веры» и «Весенняя птица», выражаясь человеческими понятиями, родные сестры. Строили их на одной верфи одни и те же корабельщики. «Весенняя птица» - старшая, «Глаубштерн» - младшая. Оба линеала факт родства тщательно скрывают, остальные корабли делают вид, что им ничего неизвестно.
Факт второй. «Глаубштерн» получила название совершенно случайно. Линеал должен был гордо носить имя очередного кесаря, но в реестр вкралась ошибка. Только Создателю или Леворукому известно, каким образом кесарь превратился в «Звезду веры». Ну, или одному писарю, который с пьяных глаз перепутал реестры торговых и военных кораблей. Впрочем, «Глаубштерн» всегда нравилось свое имя.
Факт третий. «Глаубштерн» обожает подстраивать мелкие пакости фок Бермессеру. Например, запустит корабельного кота в каюту вице-адмирала, а Мурлыка в свое удовольствие поточит когти обо все, что только можно поточить, издерет в клочья, что только можно изодрать. Правда, потом придется спасать животину от преждевременной смерти за бортом, но вопли Вернера того стоят. А еще можно глубокой ночью начать мерзко хихикать или глухо стонать, нарушая и так беспокойный сон фок Бермессера. Команда, как обычно бывает в таких случаях, ничего не слышит, ничего не видит, только шепчется: «У господина вице-адмирала цур зее совсем с головой плохо!» Когда кесарь Готфрид объявил, что фок Бермессер немножко сошел с ума и нуждается в лечении, то был недалек от истины.
Факт четвертый. «Глаубштерн» неожиданно для самой себя обзавелась поклонником. «Хитрый селезень» весь путь от Метхенберга до Хексберга крутился вокруг «Звездочки», рассыпал комплименты, сманивал на торговую стезю, даже ухитрился ущипнуть за корму, после чего удрал на всех парусах. «Глаубштерн» дала зарок, что при ближайшей возможности утопит наглеца. К сожалению, судьба распорядилась по-другому.

О "Ноордкроне"

О "Ноордкроне"

Факт первый. Как-то раз «Ноордкроне» украла фляжку с касерой у вице-адмирала Олафа Кальдмеера. Разумеется, потом вернула обратно на место. А что прикажете делать? Ведь страшнее Ледяного в ярости, только Адольф фок Шнееталь с похмелья, оставшийся без заначек спиртного. Вот и пришлось позаимствовать, чтобы пополнить запасы. Шаутбенахт живительной влаге обрадовался, вице-адмирал удивился таинственному исчезновению, а затем такому же таинственному появлению фляжки, но оба моряка независимо друг от друга решили, что пить надо меньше. «Ноордкроне» же еще долго переживала за свой проступок.
Факт второй. «Ноордкроне» обожает сплетни. Но тщательно скрывает свою маленькую слабость, ведь не пристало адмиральскому флагману собирать и обсуждать различные слухи. Если вдруг кто-то и упрекнет «Ноордкроне», то она ответит, что знать о состоянии дел во вверенном флоте и использовать полученную информацию в служебных целях её обязывает положение.
Факт третий. «Ноордкроне» не испытывает ненависти к «Франциску Великому», как считают другие. Она к нему равнодушна, но отдает должное его боевым качествам. Просто «Ноордкроне» не хочет признаваться себе, что сложись жизненные обстоятельства по-иному, она, возможно, более благосклонно бы отнеслась к пылкому признанию «Франциска».
Факт четвертый. «Ноордкроне» точно знает, что рано или поздно погибнет в бою. Достойный конец для военного корабля. Такая же участь, возможно, ожидает «Птичку», «Огонька» и «Эбби». Только почему-то кажется, у «Звездочки» будет другая судьба. И «Ноордкроне» становится жутко от осознания того, что рядом находится будущий корабль-призрак.

Драббл № 14 "Контакт? Есть контакт!"
Примечание: Очень модерн АУ. В свое оправдание могу только сказать: "Оно само из подсознания выползло!"
Герберт принял удобную позу, вздохнул и закрыл глаза: «Как там? Очистить сознание.» Сознание очищаться не хотело. Мысли перепрыгивали с одной темы на другую, но вертелись вокруг единственной и серьезной проблемы. Герберт легонько приложился затылком об пол, но сие действие сосредоточиться не помогло.
«Очистить сознание. Представить, как из моего сердца луч энергии соединяется… Кстати, с чем он там должен соединяться?»
Молодой мужчина с досадой выдохнул и беспомощно посмотрел на корабль. Не помогло. Эту ссс… сволочь ничем не прошибешь. Казалось, стальная махина с насмешливым любопытством наблюдает за попытками наладить контакт. Так называли объединение информационно-энергетических полей, то есть ауры, капитанов-пилотов (предпочтение отдавалось людям) и космических кораблей, представлявших собой синтез металла, неизвестной органики, электроники и чего-то там еще, в чем фок Бермессер совершенно не разбирался.
Все беды Герберта начались с проблемного подарка новых союзников с планеты с невыговариваемым названием Кэртианским космическим войскам. Руководство кораблям-разведчикам в количестве семи штук сначала обрадовалось, потом огорчилось, когда дарители объяснили принцип взаимодействия.
Мало того, что энергии полей должны совпадать (союзники на этом месте начинали восторженно завывать), так еще и кандидат в капитаны должен был убедить корабль (ч’жа-а-ах – тут уже дарители падали ниц, их терпеливо поднимали) вручить ключ к управлению.
Герберт перевернулся на живот, попытался взглядом прожечь дыру в обшивке. Корабль с наглым видом сей факт проигнорировал. Фок Бермессер со стоном опустил голову на скрещенные руки: «Что тебе еще надо?»
В результате огромного конкурса осталось только семь кандидатов, чьи ауры на сто процентов совпадали с аурами ч’жа-а-ах. Наставники, называющие себя «гуру», присланные специально для обучения капитанов, от такого известия упали в обморок. Как объяснил переводчик: «От счастья». Герберт дополнил: «Что избавились от этого металлолома».
С трудом удалось добиться от гуру объяснений, что контакт устанавливается на ментальном уровне с помощью медитаций. Но то ли ч’жа-а-ах попались упрямые, то ли капитаны бестолковые, уроки и сеансы групповых медитаций не помогли. Пришлось применить смекалку и сообразительность, которыми всегда славился личный состав разведподразделения Кэртианских космических войск.
Первой сдалась ч’жа-а-ах, названная в будущем «Астэрой». Диего Вальдес, прозванный в честь далекого предка Бешеным, не обладавший ни голосом, ни слухом, но очень любивший петь, решил покорить корабль любовной балладой. После первого куплета «Астэра» на чистейшем талиге заявила, что если капитан не заткнется, то она запихнет ему ключ в такое место, откуда достать сможет только патологоанатом при вскрытии. Затем Вальдес и ч’жа-а-ах темпераментно поругались на кэналлийском, тем самым, придя к полному согласию. Гуру, присутствующие при этом, рыдали, обнявшись.
И дело пошло на лад.
Вторым стал «Эбби». Пабло Салина, в котором погибал, но не сдавался историк, к месту и не к месту рассказывал всем желающим о славных морских баталиях в далеком прошлом Кэртианы, при чем основную часть аудитории составлял корабль-разведчик. В один прекрасный день ч’жа-а-ах не выдержал, потребовал пояснений про парусный флот и название себе, категорически отвергнув «Святого Эберхарда», но согласившись на «Эбби».
На «Ласточку» вообще Отто Бюнц случайно пролил пиво. Ч’жа-а-ах, проведя химический анализ жидкости, радостно заявила, что ей эта гадость нравится, и она хочет еще. С тех пор жизнерадостный тандем отмечал удачные вылеты пивом, к ним присоединялись Вальдес с вином и «Астэра», после чего из ангара неслись песни на жуткой смеси талиг, дриксен и почему-то бергерском диалекте.
Четвертым сдался «Пламень небесный». Его тоже облили пивом, уже целенаправленно. В результате Доннер получил удар электрическим током и получасовую нотацию о том, что военный ч’жа-а-ах должно содержать в порядке, а не опрыскивать жидкостями, от которых у кое-кого ум за разум заходит. Готлиб ответил цитированием Боевого устава Кэртианских космических войск, зазубренным в юности на спор. Ошарашенный «Пламень» вручил ключ, наставник Доннера долго еще пребывал в восхищении от такого нетривиального подхода к покорению ч’жа-а-ах.
Об укрощении «Франциска» доподлинно ничего неизвестно. Просто однажды утром Аларкон вывел ч’жа-а-ах на взлетную полосу космодрома.
А вот Ротгер Кальдмеер, друг и сослуживец фок Бермессера, установил контакт с «Ноордкроне» именно на ментальном уровне. Герберт сам был свидетелем, как ч’жа-а-ах вручила энергетический ключ своему капитану. Гуру Ротгера лишь благоговейно выдохнул: «Ч’жа-а-ах!» И, по традиции, пал ниц. Пришлось поднимать.
Последним остался Герберт. Уже около месяца он пытался пробиться к сознанию корабля, но все попытки были тщетны. Наставник перед своим отлетом отозвал фок Бермессера в сторону, на ломаном талиг прошептал: «Это ч’жа-а-ах есть очень упрямый. Ты не сдаваться!» Герберт, удивленный тем, что Гуру не собирается падать ниц, мог только кивнуть и пожалеть про себя, что вечно у него не так, как у людей.
Очередной день у пилота проходил на бетонном полу, на спальнике в позе трупа перед ч’жа-а-ах и в размышлениях о возвращении в родной отряд.
- Все мучаешься? – в открытых воротах ангара объявился Ротгер.
- Угу, - мрачно отозвался Герберт, сел. – Мне кажется, она просто получает удовольствие, издеваясь надо мной. Ты-то где свою красавицу потерял?
- В ремонтной мастерской. С «Астэрой» ругается, - и пояснил на немой вопрос. – «Астэра» с Бешеным опять полезли на рожон, нарвались на засаду, еле отбились. Вот «Кроне» и пытается мозги вправить хотя бы «Астэре», раз уж Диего давно с остатками здравого смысла распрощался.
- Понятно, - Герберт почесал затылок и неожиданно для самого себя попросил. – Слушай, друг, а ты не мог бы спросить «Кроне», почему ч’жа-а-ах на меня не реагирует? Я ведь знаю, что они между собой общаются.
- Спрашивал, - смущенно признался Ротгер, присаживаясь рядом с Гербертом, - не хочу тебя расстраивать, по словам «Ноордкроне», ч’жа-а-ах на тебя за что-то обиделась.
-Да?! Как я мог обидеть, если корабль впервые увидел только здесь?
Ротгер не успел пожать плечами, как из динамиков над их головами грохнуло:
- Я есть ч’жа-а-ах, а не металлолом!!!
Пару минут оглушенные люди приходили в себя, а корабль наслаждался произведенным эффектом. Герберт только ошеломленно отметил про себя, что не ошибся, голос у ч’жа-а-ах был женским.
- Кхм, - первым очнулся Кальдмеер, - начало для установления контакта положено. Пожалуй, я вас оставлю.
- Да, да, капитан Кальдмеер, - язвительно начала говорить ч’жа-а-ах, - я настоятельно рекомендую Вам прибыть в мастерскую, пока «Астэра» и «Ноордкроне» там все не разнесли. Судя по общению, «Кроне» еле держится, скоро активизирует оружие, а «Франциска» поблизости не наблюдается.
- Тогда я вас покину, - Ротгер, поднявшись, ободряюще хлопнул Герберта по плечу, шепнул. – Удачи, друг!
И резво припустил в сторону ворот. Видимо, действительно в ремонтной мастерской назревал вооруженный конфликт.
- Кстати, я все слышала! – высказалась вслед Кальдмееру ч’жа-а-ах и обратила свое внимание на застывшего фок Бермессера. – Никто ничего не хочет сказать? Предупреждаю, отпираться бессмысленно, у меня, по вашему выражению, великолепный слух.
Герберт наконец-то пришел в себя и с чувством произнес:
- Я приношу свои извинения.
Ч’жа-а-ах неопределенно хмыкнула.
- Я был неправ. Вы ни в коем случае не металлолом, - продолжал Герберт и про себя подумал: «Ой, что я несу!»
Ч’жа-а-ах как-то нехорошо загудела, активизируя оружие. Фок Бермессера бросило в холодный пот, и он выпалил:
- Я считаю, ч’жа-а-ах – гениальное творение инженерной мысли!
- Ладно, прогиб засчитан, - насмешливо успокоила ч’жа-а-ах, убирая встроенные пушки.
- Ты где таких выражений нахваталась?
- С кем поведешься… А мы уже на «ты»?
- Ой!
- Не дергайся, капитан, - вальяжно протянула ч’жа-а-ах, - чем быстрее мы друг друга узнаем…
- То? – Герберт насторожился, готовясь к низкому старту.
- Ничего, - буркнула разом помрачневшая ч’жа-а-ах. – Не хочешь на «ты», ну, и Леворукий с тобой! Даже название не предложил! Наверное, и не думал, а еще капитан!
Бермессер опешил от такого резкого перепада настроения ч’жа-а-ах.
- Почему не думал? Думал!
- Да? И какие варианты капитан может предложить? – о, уже приободрилась.
- А нужны варианты?
- Капитан, ты меня разочаровываешь. Мне надо же выбрать, - Герберт мог поклясться, за невинными интонациями скрывается давно задуманная пакость.
- «Утренняя звезда»?
- Банально.
- «Путеводная звезда»?
- Неплохо.
- «Счастливая звезда»?
- Уверен, что я твоя «Счастливая звезда»?
- Уже нет, - Герберт быстро сдался. – А ты что хочешь?
- «Звезда веры», - злорадно сообщила ч’жа-а-ах, – «Глаубштерн».
- Только не это.
- «Глаубштерн».
- Нет.
- «Глаубштерн»!
- Нет!
- Почему?
- Неудачное название для корабля!
- А у тебя неудачная фамилия для флота, пусть и космического!
- Леворукий бы побрал Салину с его историческими экскурсами, - проворчал Герберт, подозревая, что название ч’жа-а-ах выбрала из вредности. - Почему именно «Глаубштерн»?
- Исторический символизм.
Подозрения оправдались. Оба замолчали. «Глаубштерн» наблюдала за таким забавным человечком, а новоиспеченный капитан обдумывал следующий шаг для получения ключа. Тут Герберт почувствовал мягкое прикосновение к своему сознанию.
«Капитан, тебе бы отдохнуть, завтра первый тренировочный вылет.»
Герберт в изумлении вытаращился на ч’жа-а-ах:
- Что? Как?!
«Мне надоело до кошек на тебя любоваться каждый день в позе трупа! Сворачивай спальник и отправляйся отдыхать, не забудь про медитацию. Завтра я из тебя много энергии выкачаю.»
- За что? – возмутился Герберт.
«Глаубштерн» захотелось уронить одну из своих пушек на голову капитана, но лишь терпеливо пояснила вслух:
- Поля нужно окончательно синхронизировать, а мне - настроиться на твой генетический код.
- А ключ?
- Что «ключ»? – прикинулась ч’жа-а-ах.
- Как мне управлять тобой без ключа? – Герберт сворачивал спальник, стараясь изо всех сил не показывать свою радость.
- Ах, ключ, - «Глаубштерн» якобы спохватилась. – Завтра вручу.
- Понятно, - несколько разочарованно протянул Герберт. – Тогда, до завтра?
- Не опаздывай, капитан!
Фок Бермессер отправился к выходу из ангара. Выйдя за ворота, Герберт почувствовал знакомое прикосновение.
«Эй, капитан, я передала тебе ключ еще две недели назад. Удивительно, что никто до сих пор не заметил.»
- «Глаубштерн», знаешь, кто ты после этого? – Герберт задохнулся от возмущения.
«Знаю, сволочь. А теперь марш отдыхать, капитан фок Бермессер! Завтра выскажете все, что обо мне думаете.»
Герберт сам не понял, почему послушно отправился в общежитие для пилотов. Кажется, ведущим в их связке ему пока не быть.

Драббл № 15 "Парадный портрет"
Примечание: маленькое хулиганство в честь Дня Военно-Морского Флота России.

- Вот кому пришла в голову идея нарядить меня в темное платье?! Я уже согласна на голубое с белым!
- «Птица», тебе не нравится цвет или платье?
- И то, и другое, «Кроне»! Я – военный корабль, а не дама из высшего света!
- Оно и видно.
- «Глаубштерррн»!
- Тебе очень идет это платье. И цвет красивый – шоколадный.
- «Эбби», в Кэртиане нет шоколада.
- Шоколада - нет, а цвет - есть.
- Я даже возразить не могу. «Эбби», тебе надо поменьше общаться с «Птичкой», она плохо влияет.
- Как скажешь, «Звездочка».
- Подкаблучник! «Глаубштерн», признайся, каким образом ты получила светло-коричневое платье?
- Если и можно чему научиться у фок Бермессера, то это умению вовремя подсуетиться.
- «Кроне», она мне мстит за что-то!
- Не вижу причины для твоего недовольства, «Птица». У меня черное с белым платье. Я даже в некотором затруднении - то ли Корона Севера, то ли королева Талига.
- Адмиральскому флагману Западного флота пристало выглядеть, как правящей особе. Но разве мундиры не смотрелись бы лучше?
- Художник, «Пламень», так видит.
- То есть художник видит дриксенский линеал в фамильных цветах герцогов Алва? Никогда не понимал творческих людей.
- Продолжай не понимать, «Огонек». Воевать у тебя получается намного лучше.
- Хоть «Глаубштерн» оценила мои таланты.
- «Пламень», я обязательно оценю твои таланты, но в свое время. Пока тебе еще расти и расти до моего уровня.
- А жемчуг в волосах?! Ведь зае…
- «Птица».
- Кхм, извини, «Эбби». За… замучаюсь выплетать. Честное слово, легче выдрать!
- И останешься лысой.
- «Глаубштерн», запомни, доброта тебя погубит! Почему у вас с «Кроне» диадемы? Это несправедливо! Я тоже хочу!
- Ох, «Птаха», радуйся жемчугу. Диадема тяжелая и на голову давит.
- «Кроне», вдохни или выдохни.
- Зачем?
- «Огонек» с «Эбби» шнуровку затянут.
- …
- «Кроне», дыши.
- «Ноордкроне», я прощу прощения, но надо бы чуть-чуть похудеть.
- …
- Ой, ты что-то покраснела…
- …
- Господа, мы теряем флагман! Да шнуровку ослабьте, болваны!
- Уф… Кха… Спасибо, «Звездочка»… Кха, кха… Знаешь, «Пламень», доски не худеют! Как построили, так построили! Адмирал цур зее еще ни разу не жаловался!
- «Птица», что ты там бормочешь? И почему ты ползаешь по полу?
- Я ругаюсь. Шепотом. Бусинка оторвалась. Ищу.
- Оборви лишние, для симметрии.
- «Звездочка», где такое слово узнала?
- Не от тебя.
- Господа линеалы, вы готовы? Вам еще позировать.
- Одну минуту, господин художник. «Пламень», забери у «Птицы» меч, пока она «Глаубштерн» не зарубила.
- Я не собираюсь никого убивать. Так, дырку в корпусе проделаю.
- «Эбби», держи «Глаубштерн», иначе драки не избежать. «Звездочка», не корчи такие страшные гримасы, фок Бермессера здесь все равно нет. Он не сможет оценить твои усилия! «Пламень», отдай розу «Птице», пусть у нее хоть одна рука будет занята. «Птица», не надо за моей спиной показывать неприличные жесты. Глаза на затылке у меня не выросли, просто давно тебя знаю. Так, все успокоились и замерли. Господин художник, мы готовы! И я знать не хочу, кому взбрело в голову написать наш парадный портрет!